В качестве примера использования решительно всего объема перечисленных техник здесь показан старинный звуковоспроизводящий агрегат «Парлафон» (стоит заметить, что названий подобного рода в начале XX столетия было придумано великое множество), своего рода компактный музыкальный центр, весьма продвинутый в сравнении с нетранспортабельными граммофонами. Его резонатор, упрятанный в объемистое чрево, как у последующих (чуть не написал «современных») патефонов, был оснащен регулятором громкости. К сожалению, сохранилась лишь фотография, сделанная до начала работ (рис. 29), однако даже она дает представление о степени и разнообразии разрушений, и все они касались фанеровки. Мне теперь затруднительно припомнить полный ассортимент восстановления, но дело обстояло приблизительно так: в углы и края дверец были сделаны врезки, плоскость крышки потребовала полной замены, а боковые стенки обошлись циклеванием и шлифовкой. Обстоятельство, что предмет был покрыт очень толстым (порядка 2 мм) дубовым шпоном, одновременно осложнило и облегчило задачу. С одной стороны, поди достань такой – его не выпускают, и пришлось попросту изготавливать фрагменты вручную из массива, состругивая ценный дуб рубанком до нужной толщины. С другой стороны, будь злосчастный ящик облицован тонкой фанерой, разрушения были бы намного катастрофичнее.

Неправильно

Правильно

Рис. 28

То, что имел место именно дуб, а не какой-нибудь саксонский орех или палисандр, также упростило работу. Помнится, был у нас на реставрации аналогичный прибор, только гораздо крупнее, крытый карельской березой, и что? Не покупать же за собственные деньги эксклюзивный шпон невесть где. Но сметлив русский мужик – обошлись имитацией из эпоксидки. Кстати, ею же были глобально, т. е. по всей площади, залиты тысячи мелких и средних трещин поверхности «Парлафона», хорошо заметные на фото.

Бывает, шпон идет гофрами оттого, что древесина основы усохла и уменьшилась в размерах. Такой дефект чрезвычайно неприятен и косметическими приемами неустраним. Как ни прискорбно, фанеровку придется менять. Самое же распространенное и, в общем-то, привычное уродство – битые углы и ребра – лечатся точно так, как у предметов из массива.

Рис. 29

Относительно шпона можно сказать, что в действующей мастерской, где на полках пылятся сотни больших и малых листов, листочков и всяких мелких остатков разнообразнейших пород и текстур, не составляет труда подобрать кусок требуемого рисунка, тона, толщины и т. д. Но в домашних условиях это может стать неодолимой проблемой, и остается либо найти приятеля-столяра и разрыть его запасы, либо купить на рынке цельный лист подходящих кондиций.

Здесь в рассказе о реставрации фанеровки пора остановиться, так как в противном случае пришлось бы нырять в дебри этого утонченного искусства, настоящие корифеи которого с полным основанием должны раскритиковать столь поверхностное изложение любимого ими вопроса.

Реставрация музыкальных инструментов

Поскольку глава посвящена дереву, мы не станем касаться проблем ремонта бас-геликонов, корнетов и пионерских горнов, тем более что автор решительно не представляет себе даже то, как все это изготавливается первоначально. Вероятно, где-то существуют специальные заведения и населяющие их мастера, но ни видеть этого, ни слышать о чем-либо похожем мне лично не посчастливилось.

Далее, если владельцу не терпится извлекать волшебные мелодии, было бы глупо орудовать молотком и рубанком самостоятельно. Ведь не беремся же мы резать себе аппендицит или коленную чашечку! Для этого есть клиники и мастерские, в которых персонал способен отличить глаз от пятки, а ноту «до» – от «соль». Проблема в том, что здесь, в отличие от буфета, внешний вид непосредственно связан со звуком, для чего корпуса собираются из особого дерева, на особом клею и кроются особыми лаками. Утраченные и порченые элементы тоже не могут быть заменены или сымитированы, исходя из критерия «заметно – не заметно». В большинстве случаев корпус представляет собой мембрану или резонатор, его материал и пропорции выверены до миллиметра, так что всякая случайная деталь обязательно ухудшит, а то и погубит тонкую гармонию вибраций. Поэтому, решившись приступить к работе, отдавайте себе отчет в мизерности собственных средств и возможностей. Если же утраты отсутствуют, общее состояние не заставляет вспоминать о костре, а единственным назначением лютни или баяна в обозримом будущем станет услаждение взора, но не слуха – тогда карты в руки.

Реставрация крупногабаритных сооружений наподобие фортепьяно ничем не отличается от реставрации мебели, разве что тщания и аккуратности нужно побольше. В начале своей карьеры я как раз столкнулся с аналогичной работой и за месяц сделал для краеведческого музея фисгармонию, причем она даже играет (как – не берусь судить), стоит нажать на педали, раздувающие меха. Смею заверить, ничего нового изобретать не пришлось: та же циклевка, расчистка и консервация механизма, легкое лакирование тампоном – и гордость «Музыкального салона» вот уже много лет радует редких посетителей, а некоторые даже умудряются воровато извлечь какой-нибудь заунывный звук.

Однако самые частые пациенты – струнные щипковые: гитары, балалайки, домры и другие представители хрупкого племени. Им достается и от сырости, и от буйства владельцев и их отпрысков. Сам-то я не помню, но близкие (а куда они-то смотрели?) рассказывали, будто в возрасте от трех до пяти лет я предал казни старинные скрипку и мандолину.

Как бы там ни было, эта работа отличается кое-какой спецификой. Если иную рухлядь можно и нужно первым делом разобрать на мелкие части, треснувшая дека гитары вовсе не требует полного расчленения последней. В большинстве случаев удается исхитриться и провести операцию, как есть, но встречаются, к сожалению, предметы, требующие вскрытия. Вот один из примеров: так называемая цитра (Германия, XIX век) (рис. 30) имела повреждения внутреннего каркаса, несмотря на всю свою немецкую добротность. Волей-неволей пришлось отделять нижнюю деку (окончательный результат см. на цветной вклейке). Кстати, когда есть выбор, верхнюю деку лучше не трогать, так как именно она воспринимает вибрацию струн и прямо влияет на качество звука.

Рис. 30

Иногда вопрос о целесообразности демонтажа просто не возникает, поскольку «клиент» уже разбит на куски. Так было с несчастной балалайкой, попавшей ко мне в виде кучи обломков (рис. 31). Воистину, подобная работа – идеал благодарности и самоудовлетворения, ибо на ваших глазах из ничего восстает утерянный было навеки предмет, порой достаточно изысканный. Рецепт прост: много эпоксидки и еще больше терпения.

Рис. 31

Как ни странно, максимальные неприятности причиняет самый финал работы, когда наступает пора лакировать очищенное и проклеенное дерево. Откровенно говоря, мне не удалось найти рецептуру специальных «музыкальных» лаков и технологию их нанесения, а промышленные мебельные составы не дают характерного гладкого слоя. Ряд исследователей склоняются к мнению, что волшебным звучанием старинные итальянские скрипки (в частности, работы Страдивари, Гварнери, Амати и т. д.) обязаны именно особому лаку, так что статус проблемы вызывает уважение. Если есть возможности и желание, попробуйте поэкспериментировать с «янтарным» лаком, который получается растворением янтаря в спирте, но не забудьте загодя припасти вразумительную ложь для супруги относительно пропавшего ожерелья или браслета.